Неточные совпадения
Картина, которую я увидел, была необычайно красива.
На востоке пылала заря. Освещенное лучами восходящего солнца море лежало неподвижно, словно расплавленный металл. От реки поднимался легкий туман. Испуганная моими шагами, стая уток с шумом снялась с воды и с криком
полетела куда-то в сторону, за болото.
Заря сияла
на востоке, и золотые ряды облаков, казалось, ожидали солнца, как царедворцы ожидают государя; ясное небо, утренняя свежесть, роса, ветерок и пение птичек наполняли сердце Лизы младенческой веселостию; боясь какой-нибудь знакомой встречи, она, казалось, не шла, а
летела.
Когда же ночь проходит благополучно, то сторожевой гусь, едва забелеет заря
на востоке, разбудит звонким криком всю стаю, и она снова, вслед за стариками,
полетит уже в знакомое поле и точно тем же порядком примется за ранний завтрак, какой наблюдала недавно за поздним ужином.
По древнему обычаю, он испытывает силы в кулачной борьбе и заговаривает свои силы: «Стану я, раб божий, благословясь, пойду перекрестясь из избы в двери, из ворот в ворота, в чистое поле в
восток, в восточную сторону, к окияну-морю, и
на том святом окияне-море стоит стар мастер, муж святого окияна-моря, сырой дуб креповастый; и рубит тот старый мастер муж своим булатным топором сырой дуб, и как с того сырого дуба щепа
летит, такожде бы и от меня (имярек) валился
на сыру землю борец, добрый молодец, по всякий день и по всякий час.
В Архангельской губернии читается: «Встану я, раб божий, благословясь, пойду перекрестясь из дверей в двери, из дверей в ворота, в чистое поле; стану
на запад хребтом,
на восток лицом, позрю, посмотрю
на ясное небо; со ясна неба
летит огненна стрела; той стреле помолюсь, покорюсь и спрошу ее: „Куда
полетела, огненна стрела?“ — „В темные леса, в зыбучие болота, в сыроё кореньё!“ — „О ты, огненна стрела, воротись и полетай, куда я тебя пошлю: есть
на святой Руси красна девица (имярек), полетай ей в ретивое сердце, в черную печень, в горячую кровь, в становую жилу, в сахарные уста, в ясные очи, в черные брови, чтобы она тосковала, горевала весь день, при солнце,
на утренней заре, при младом месяце,
на ветре-холоде,
на прибылых днях и
на убылых Днях, отныне и до века“».
Увлечение мое морской стихией в то время давно уже кончилось. Определилась моя большая способность к языкам. Папа говорил, что можно бы мне поступить
на факультет восточных языков, оттуда широкая дорога в дипломаты
на Востоке. Люба только что прочла «Фрегат Палладу» Гончарова. Мы говорили о красотах
Востока, я приглашал их к себе в гости
на Цейлон или в Сингапур, когда буду там консулом. Или нет, я буду не консулом, а доктором и буду
лечить Наташу. — Наташа, покажите язык!
Как птицы
летят куда-то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда,
на юго-восток, где никто из них не был.